При изучении различных сообществ и типов взаимодействия как внутри сообществ, так и между ними можно выделить разные типы кооперационных взаимодействий. Социогенез, связанный с построением специфических типов деятельности, в том числе и в области экономических отношений, с опорой на разные типы кооперации, динамично развивается в зрелых сообществах, которые становятся инкубатором для этих отношений.

Сообщества классифицируют по тематикам, по интересам (экологи, краеведы, политологи и так далее, различные профессиональные сообщества), по жизненному циклу (молодые и старые), по типу пространства существования («контактные», живущие в виртуальности и реализующие себя в реальном мире), этнические сообщества и многие другие. Все эти классификации полезны, так как с их помощью можно найти, например, общий интерес у разных групп сообществ для их кооптирования^[1] или выделить специфические технологии работы, характерные для той или иной группы. Но мы сейчас остановимся на классификации, характеризующей зрелость сообщества.

Под сферой экономики, как правило, понимают пространство и типы организации производства и обмена. Человечество развивает и обустраивает и другие сферы своей деятельности: науку, искусство, воспитание детей, зависящие от экономики (и наоборот), но все-таки они развиваются по другим законам и описываются иными моделями, отражающими соответствующее бытие человека. Разные модели также присущи и описанию экономической сферы, так как исторически она представляет собой разные типы.

В современном мире реальная политическая власть, за редкими исключениями, по-прежнему принадлежит не большинству граждан, а группировкам элит. Во многих странах Запада этот властный механизм работает через финансирование элитами кандидатов на политические посты. В результате эти кандидаты, формально избранные обществом, на деле представляют интересы тех, кто их продвигает.

Как мы уже говорили, нынешняя структура российской экономики, ее отношений с государственными институтами во многом наследует советской эпохе. В эпоху существования СССР государство занимало активную (акторскую) позицию^[1] в развитии различных сфер экономики, как промышленности, так и торговли, а также регулировании различных форм собственности, опираясь на институт Госплана и исходя из идеологии, видевшей основные противоречия капитализма в отношениях собственности и неуправляемых формах конкуренции, приводящих к циклическим экономическим кризисам.

Бурное развитие автоматизации и цифровых технологий привело к появлению различных типов 3D-печати (сейчас на 3D-станках печатают не только отдельные детали, но и целые дома, самолеты и даже органику), объединенных общим названием – аддитивные технологии. Постепенно такие технологии становятся все более доступными: 3D-станки дешевеют, как и сырье для них, а ассортимент изделий, выпускаемых на них, все более расширяется.

Распространение скидочных карт, накопление баллов и оплата ими при торговых операциях характерны для новых экосистем, которые активно строят сегодня новые гибридные корпорации (в России это, например, группа Сбер – неслучайно она отказалась от названия «Сбербанк», понимая, что ее развитие уходит далеко за рамки чисто банковской деятельности, – или группа «Яндекс»). Вероятно, вскоре это станет характерным и для экосистем различных сообществ. Уже сейчас время от времени появляются попытки введения собственных криптовалют соответствующими группами, но пока эти попытки пресекаются государством, стремящимся удержать монополию на выпуск и контроль денежных единиц.

Одна из опасностей преодоления кризиса, вызванного нарастанием разрыва между богатством и бедностью и неизбежной в связи с этим реформой сферы распределения и обмена, связана с опасностью сползания все большего количества социальных групп в иждивенчество и паразитизм, с ростом маргинализации этих слоев, а также с нарастанием непропорциональной нагрузки по их содержанию на активных трудоспособных людей. Мы видим ряд примеров тому в солидарной пенсионной системе или приеме беженцев в странах Евросоюза.

Критика общества потребления широко распространяется по миру. Перепотребление и перепроизводство стали характерными приметами современности. Типичной для современного мира стала ситуация, когда производителю выгоднее уничтожить излишки продукции (продукты питания, одежду, сельхозпродукцию), чем перенасытить рынок и спровоцировать обвал цен. Кроме того, часто складывается ситуация, когда такие излишки невыгодно передавать благотворительным организациям^[1].

Комьюнитаристская экономика как специфическое обустройство экономического пространства, где протекают экономические процессы, характерные для наступающей фазы развития общества в целом, в своем развитии очевидно пройдет несколько стадий своей эволюции. Проще всего нам охарактеризовать ее первую фазу, так как тренды, по которым можно судить о ее особенностях, уже вполне обозначились.

Термин «бирюзовые организации» отражает тренд, проявившийся в последние десятилетия. В России о «бирюзовых» организациях активно заговорили после выхода в 2014 году русского издания книги Фредерика Лалу «Открывая организации будущего». Лалу написал свою книгу на основе переосмысления модели спиральной динамики, сформулированной американским психологом Клером Грейвзом и обсуждаемой и развиваемой его учениками. Описания и обсуждения различных менеджерских и организационных культур появились в России в интернет-пространстве задолго до выхода книги Лалу, и потому можно встретить различные интерпретации идей Грейвза по отношению к типу управленческих культур в разных организациях. Интерпретация Лалу – одна из многих и отражает тренд интереса к этой теме.

Богатство стран, их экономическое развитие измеряется таким макроэкономическим показателем, как ВВП^[1], представляющим собой сумму добавленной стоимости всех товаров и услуг, произведенных страной^[2]. Идея добавленной стоимости будет ключевой для нашего дальнейшего рассуждения, ведь, по сути, богатство страны – это и есть производимая ей добавленная стоимость.

Чтобы провести страну через кризис смены эпох, новым людям нужно эволюционировать в мощную общественную силу. А для этого им необходимы экономические рычаги. Российское предпринимательство сегодня обескровлено недостатком денег в экономике: без этой «смазки» тормозит бизнес, а за ним и социальные процессы формирования сообществ.

Отчуждение граждан страны от контроля и управления средствами, полученными в результате сбора налогов, вызывает особое раздражение. Распространено мнение, что налоги, собираемые для тех или иных целей, идут на них лишь частично и в массе своей используются не по назначению, а служат обогащению коррумпированного чиновничества и аффилированного с ним полукриминального бизнеса. И мнение это нельзя считать таким уж необоснованным.

Термин «постиндустриальное общество» сегодня употребляется в достаточно разных смыслах в зависимости от контекста идущего разговора. При этом, привыкнув к использованию данного термина в определенном контексте, человек не всегда рефлексирует, что его собеседник использует тот же термин совсем в другом смысле. Это создает путаницу и непонимание между людьми. Давайте же разберемся в этих смыслах и контекстах.

Сегодня часто говорят о четвертой промышленной революции. Первой промышленной революцией (она произошла в начале XIX века) считается освоение энергии пара (паровые машины) и широкое распространение машинного производства (вначале текстильные станки, потом другие), связанное с этим освоением. Второй – зарождение конвейерной индустрии, электрификация и появление двигателя внутреннего сгорания в начале ХХ века, хотя не меньшее значение имело распространение агрохимии и сельскохозяйственного машиностроения. Третьей – эпоха НТР (научно-техническая революция второй половины ХХ века), принесшая нам блага современной цивилизации.

Рост цифровизации в сегодняшнем обществе повышает уровень прозрачности жизни отдельного индивида. Данные о нем (что он читает, куда ходит, с кем общается, что покупает, сколько тратит денег и так далее) копятся в базах данных и активно используются при обработке Big Data (больших массивов данных) различными субъектами. Сейчас это крупные компании, собирающие данные о своей целевой аудитории, государственные службы, мониторящие уровень лояльности, или спецслужбы, отслеживающие данные о конкретных персонах.

Мы перечислили некоторые шаги, способные помочь уменьшить количество бедных и в среднем существенно повысить качество жизни людей. Как же можно увеличить число богатых? Чтобы совершить прорыв на новый уровень дохода и к новым возможностям развития, нужно начать с главного: с возврата экономических рычагов людям, со снижения давления на предпринимателей и развития горизонтальных социально-экономических экосистем.

Задача сокращения разрыва между богатыми и бедными существует во всем мире, причем не только в развивающихся странах, но и в странах со сложившимися успешными экономиками. Чаще всего этот разрыв связан с тем, что богатые богатеют быстрее в силу особых стартовых условий и самой природы капиталистической системы. Это объясняется довольно просто: наращивать капитал на основе уже имеющегося несравнимо проще, чем выбираться из нищеты. А бедные чаще всего просто не могут выбраться из своей бедности без посторонней поддержки.

Существует множество моделей управления, или шире – властных моделей, характерных для человеческого общества, которые, накладываясь на специфические местные культурные коды^[1], порождают все многообразие форм власти.