Как мы уже говорили, нынешняя структура российской экономики, ее отношений с государственными институтами во многом наследует советской эпохе. В эпоху существования СССР государство занимало активную (акторскую) позицию[1] в развитии различных сфер экономики, как промышленности, так и торговли, а также регулировании различных форм собственности, опираясь на институт Госплана и исходя из идеологии, видевшей основные противоречия капитализма в отношениях собственности и неуправляемых формах конкуренции, приводящих к циклическим экономическим кризисам.
Такая же существенная роль государства была свойственна любым типам государственного капитализма, получившим распространение практически во всех странах второго эшелона развития капитализма (Германия, Италия, Япония и так далее). Все они стремились использовать мощь государственного ресурса для организации потоков внутреннего инвестирования и укрепления создаваемых промышленных отраслей в эпоху индустриализации, а также расширения рынков сбыта для получаемой продукции и включения в свою технологическую зону новых регионов и стран.
При этом государство опиралось на функциональную/технологичную систему управления и линейную индикативную процедуру планирования, которая также была распространена и в экономиках стран первого эшелона развития капитализма (Англия, Франция, Нидерланды, США и так далее).
В конце советской эпохи роль государства в развитии экономического пространства была пересмотрена. Это объективный процесс, вызванный социально-экономическими противоречиями советского общества, кризисом функциональной системы управления и процедур линейного планирования, которые перестали справляться с тем уровнем динамики экономического пространства, к которому подошло общество в процессе своего развития. В итоге на смену старым представлениям пришла новая картина мира, новые идеологемы, опирающиеся на либеральные, даже минархистские взгляды, представляющие государство в качестве «ночного сторожа», то есть того, кто «охраняет сложившийся порядок, но не вмешивается в него».
Государство, по крайней мере, согласно активно озвучиваемой в то время желаемой модели, должно было уйти из сферы непосредственного управления, оставив развитие экономики на волю «невидимой руки рынка», поэтому Госплан был ликвидирован, а государство перестало вести какую-либо последовательную промышленную политику. На фоне постсоветской динамики элит и передела ими ключевых отраслей и ресурсов эта ситуация привела к тому, что общество увязло в капкане фазового барьера: несмотря на декларируемые либеральные ценности, никакого «свободного рынка» так и не образовалось, нового взлета не произошло. Не удалось достичь ни экономического развития, ни социального процветания, многие сферы промышленного производства и отрасли науки накрыла тотальная деградация.
Хотя отчасти в попытках переломить ситуацию, отчасти в результате продолжавшейся динамики элит общество постепенно вернулось к усилению роли государства и госкапитализму (в некоторых важных чертах напоминающему советскую эпоху), эти тенденции изменить так и не удалось. Страна до сих пор за 30 прошедших лет так и не смогла сбросить имидж сырьевого придатка к мировым экономикам.
Во многом это было связано с непоследовательностью принимаемых мер в ситуации, когда возвращение к управлению времен СССР грозило повторением того же кризиса, в который страна попала в начале 1990-х годов, а опора на либеральные взгляды вела к топтанию на месте и росту деградации. Госуправление как бы зависло между одной и другой концепциями государства и не знает, в чем и где искать выход.
С нашей точки зрения, рост роли субъектности затрагивает все уровни организации общества: и отдельных людей, и коллективных субъектов, к которым относится и государство. Поэтому мы видим новую роль государства не в отказе от акторской позиции и устранении себя из экономического поля, а в возвращении к ней в новом качестве. Государству нужно иметь и активную промышленную политику, и способствовать развитию и регулированию различных форм собственности, и обустраивать сферу обмена, но опираясь не на тренды ХХ века, а на тренды века ХХI.
Таким образом, сегодня должен быть поставлен вопрос о новой акторской позиции государства – проектно-поддерживающей. О том, чтобы превратить государство из аппарата угнетения в переговорную площадку для обсуждения общественных интересов, в совокупность институтов, обеспечивающих концентрацию ресурсов на наиболее значимых для развития общества (что решает само общество!) направлениях. Эти направления могут быть разными на различных исторических этапах (например, безопасность, рост благосостояния, технологическое развитие и так далее).
У людей государство вполне справедливо часто ассоциируется с бюрократией, которая как социальный слой действительно пытается узурпировать контроль над государственными институтами и часто преследует в первую очередь лишь собственные интересы. Это ставит вопрос о более рациональном наполнении кадрами государственных институтов, о новых типах представительства в органах власти и перераспределении полномочий.
Современные цифровые технологии, рост субъектности в различных общественных стратах, самоорганизация их в виде сообществ и другие общественные тренды сегодняшнего дня позволяют выстроить представительство от разных социальных групп в государственные институты на новых основах, сочетая принципы делегирования, возможность отзыва делегатов с элементами прямой демократии, а также принципы концентрации ресурсов на основе целевых форматов налогоотчисления. Наполненные таким образом институты государственной власти, основываясь на принципах новой культуры управления и опираясь на сетевые платформенные решения (а также другие IT-сервисы), могут и должны занимать активную акторскую позицию по отношению к организации различных сфер жизни общества, решая проблемы безопасности, распределения и, в частности, развития, в том числе экономического и культурного пространств.
[1] Несмотря на то что в марксистской традиции государство рассматривается как аппарат угнетения эксплуатируемых классов со стороны эксплуатирующих и как институт, который (по крайней мере, в этом качестве) со временем должен отмереть.