Миграционные процессы в эпоху фазового перехода, направленные к ядру цивилизационного центра, часто спровоцированы существующими сдвигами в экономическом пространстве, вызванными ростом деградации в цивилизационном центре и перетеканием трудового ресурса в новые экономические ниши (пока еще гибридные) наступающей новой фазы общественного развития. Если по-простому: одни спились, другие ушли в программисты. Кому теперь работать в традиционных производственных нишах? Оба обозначенных выше процесса ведут к нехватке трудового ресурса в старых, традиционных отраслях, и это делает миграцию желанной для организаторов производства в этих нишах, так как помогают снять проблему нехватки трудового ресурса.

Проблема эта часто усугубляется проблемами в демографии, так как при фазовых барьерах рождаемость в ядре цивилизационного центра также существенно сокращается, что создает нехватку человеческого ресурса не только в экономических секторах, но в других нишах человеческой деятельности: военном деле, культуре и так далее. Это видно, в частности, на примере смены этнического состава элит в том же Древнем Риме эпохи кризиса фазового барьера (разложения империи), тем более что коренные жители подвержены тотальной деградации или становятся представителями тупиковых паттернов поведения (социальных химер), и потому мигранты, если они не подвержены маргинализации, выглядят часто как более здоровые в социальном плане. Правда, это происходит уже на втором этапе разрастающегося кризиса, на первом же все ограничивается заменой трудового ресурса в различных отраслях экономики. Закрытие демографического дефицита таким образом также можно назвать причиной, по которой региону, попавшему в воронку фазового барьера, трудно отказаться от миграционного потока, идущего к нему. Мигрантов же привлекает высокий уровень жизни и культуры, все еще сохраняющийся в описываемых цивилизационных центрах.

По всем признакам страны Запада уже прошли первую фазу и входят во вторую, а Россия и ее окружение, достигшие фазового барьера, пока находятся лишь на первой. Мигранты охотно заполняют непопулярные трудовые ниши сохраняющегося индустриального сектора. В российской действительности они делятся на две большие группы.

Первая – этнически родственная для цивилизационного центра, возвращающиеся с периферии представителей той же этнической группы или близкородственных групп (русские Украины, Казахстана, Киргизии, а также украинцы, белорусы, этнические казахи, сохранившие русский культурный код сожительства разных народов, и так далее). Этническая общность этой группы рождает меньший уровень маргинализации и потому более желанна для цивилизационного ядра. Так как процесс миграции неизбежен и объективен, важно создавать условия для возвращения/миграции данной группы, так как это оттягивает время сползания в пучину нарастающего хаоса и дает время для культурного синтеза и социогенеза, на базе которых может быть осуществлен переход через фазовый барьер. Поэтому мы выступаем за облегчение процедур легализации для мигрантов этой группы и поддержку программ их социализации в российском обществе.

Вторая группа – представители других этносов и носители культурных традиций, менее комплементарных цивилизационному ядру, вероятность маргинализации которых в силу этого значительно выше, чем у представителей первой группы. Здесь важно придерживаться принципов управляемой миграции, так как пуск данного процесса на самотек повышает риски роста социальной и этнической напряженности, нарастания маргинального хаоса, распада и деградации социальной ткани.

Приток мигрантов второй волны часто сопровождается ростом шовинистических настроений у деградирующих представителей цивилизационного ядра, иногда спровоцированных маргинальностью самих мигрантов, а иногда просто наведенных общим деградирующим культурным фоном. К сожалению, для многих представителей капитала потенциальная возможность маргинализации – лишь предлог для нещадной эксплуатации этих людей, которые работают вне всяких протоколов социальной защиты за сущие копейки под дамокловым мечом возможной высылки из страны и нередко подвергаются обману со стороны нанимателей или своих этнических «трудовых сутенеров». Именно поиск справедливости и расплаты за незаслуженные обиды толкают наиболее пассионарных из них на агрессию и приводит в лоно маргинализации. Поэтому борьба за социальные права таких мигрантов  –  тормоз на пути их маргинализации, а борьба с разрастанием «великорусского шовинизма» находится в русле противостояния процессам нарастающей деградации, влекущей нас к националистическим идеологиям XIX-ХХ веков. Дешевый труд таких мигрантов вызывает нередко недовольство со стороны коренных жителей, теряющих работу, но не желающих работать в подобных тяжелых условиях. Вместо проявления национализма и шовинизма следует направить энергию на создание социальных гарантий для всех работников независимо от их этнического происхождения и социального статуса, что сделает труд мигрантов куда менее дешевым, а значит, менее конкурентным для теряющих работу граждан страны. Сейчас с распространенной парадигмой всеобщей конкуренции разжигание националистических пристрастий дается легче, чем проявление солидарности, но новая эпоха, базирующаяся на кооперации и различных типах партнерств, предполагает опору на иные поведенческие паттерны, опирающиеся на уважение и взаимопомощь.

Нещадная эксплуатация мигрантов на втором этапе оборачивается ответной волной шовинистических настроений уже со стороны ранее униженных групп при поддержке левых общественных течений, в том числе и части коренных граждан. Этот ответный шовинизм ничем не лучше первоначального и приводит к таким же дискриминационным ограничениям, росту несправедливости, взрывам социального напряжения, оформляющихся в один из расколов этнического поля и разрушение социальной ткани. Как это происходит, мы сейчас видим на примере западных стран.

Нам желательно избежать подобного сценария развития (или хотя бы смягчить его последствия) и перевести ход разворачиваемых событий в другое русло. Россия  – это исторически многонациональное государство, и ее сила содержится в том числе в том культурном коде и модели межнационального общения, которые позволяют удерживать эту межнациональную общность. На эти модель и культурный код и стоит опираться в будущем.