Если сообщества – организм, то общество можно представить как экосистему, в которой организмы взаимодействуют друг с другом. И такое представление уже находит подтверждение в реальности. Социальные экосистемы попали в фокус внимания исследователей относительно недавно (в последние два десятилетия). Вначале этот термин распространился в отношении инновационных экосистем, в качестве примера которой приводилась Кремниевая долина (Silicon Valley) в Калифорнии. Потом начали рассматриваться образовательные экосистемы, и далее термин распространился еще шире.

Само слово «экосистема» заимствовано из биологии, которая рассматривает, как различные живые организмы образуют саморегулирующуюся равновесную систему. По аналогии с такими системами начали выделять и социальные экосистемы. С распространением организмичной парадигмы в управлении социальными процессами оформился и экосистемный управленческий подход, когда различные социальные субъекты, в том числе сообщества, собираются в такую систему взаимодействия, в рамках которой устанавливается устойчивость жизнеобеспечения каждого из этих субъектов при опоре на использование ресурсов или продуктов деятельности друг друга. Было замечено, что такие социальные экосистемы, в том числе инновационные, работают как коллективный акселератор, ускоряющий эволюцию и рост тех субъектов, которые в нем оказались, и при этом требуют минимума ресурсов извне для своего содержания в уже зрелом состоянии (но не в фазе зарождения), так как умеют генерировать необходимый ресурс самостоятельно. Это обстоятельство привлекло особое внимание к подобным системам и подтолкнуло исследователей к изучению этой темы.

И человечество в целом (ноосферу^[1]), и отдельные общественные организмы внутри человечества, такие как цивилизации или некоторые большие страны, можно рассматривать как уже давно существующие экосистемы. Но закономерности существования этих общностей и тем более технологии управления процессом возникновения таких социальных экосистем^[2] до сих пор не были исследованы и только сейчас, с распространением организмичного подхода, получили импульс к изучению.

Зрелые социальные экосистемы обладают рядом характеристик, к которым можно отнести высокий уровень разнообразия элементов, в нее входящих^[3], выраженность ее коллективных субъектов, которые демонстрируют высокий уровень открытости и связаны «социальной валентностью», полицентричность^[4], резильентность^[5], внутреннюю динамичность и способность к эволюции, способность к вторичному использованию потребляемых и генерируемых ресурсов, высокий уровень симбиотических связей. Последние пункты также характерны и для биологических экосистем.

В то же время социальные экосистемы включают в себя функциональные управленческие системы и часто опираются на них, подобно тому как живые организмы используют неживую материю, которая таким образом тоже становится частью экосистем (лишайник растет на камнях, деревья – на почве). Внутри таких социальных экосистем бурно развивается социальное предпринимательство, и в зрелых экосистемах эта форма достигает своего расцвета. Предпринимательские экосистемы становятся достаточно крупными экономическими игроками, сравнимыми по своему значению с корпорациями, и, очевидно, имеют гибридную природу с точки зрения тех социальных отношений, которые в них сосуществуют.

Глобальные тренды показывают, что множество сфер жизни общества – наука, образование, экономика, локальные сообщества – в будущем окажутся тесно связанными с развитием и распространением подобных экосистем. Вероятно, именно они будут принимать на себя потоки «лишних людей», вытесняемых из автоматизированных отраслей промышленности и сферы услуг.

А значит, развитие и создание эффективных и равновесных социальных экосистем как важнейших элементов организации общества будущего – вызов для современных управленцев и законодателей.

^[1] Термин отечественного ученого В. Вернадского, обозначающий сферу взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития.

^[2] Это стало востребованным сравнительно недавно, когда функциональные системы управления перестали справляться с той сложностью задач, с которой столкнулись в современную эпоху, и потребовалось создание экосистем на более низком уровне.

^[3] Это характерно и для биологических экосистем, где при уменьшении этого уровня происходит гибель экосистемы.

^[4] То есть множественность очагов и хабов, вокруг которых концентрируется деятельность.

^[5] Способность самовосстанавливаться и перестраиваться для ответов на внутренние и внешние вызовы.