Отчуждение граждан страны от контроля и управления средствами, полученными в результате сбора налогов, вызывает особое раздражение. Распространено мнение, что налоги, собираемые для тех или иных целей, идут на них лишь частично и в массе своей используются не по назначению, а служат обогащению коррумпированного чиновничества и аффилированного с ним полукриминального бизнеса. И мнение это нельзя считать таким уж необоснованным.

Это было и при Советском Союзе, но, как принято считать, в куда меньших масштабах, чем сегодня, так как наличие личного богатства теперь узаконено и не осуждается общественным мнением, как это было в Советском Союзе, а, наоборот, стало мерилом успешности. Если раньше с этим положением готовы были мириться, в том числе из-за реабилитации самого понятия богатства и исполнительского социотипа, доминирующего в обществе и не располагающего к возмущению, то сейчас, когда идет тренд возрастания субъектности и одновременно ширится разрыв между богатством и бедностью, недовольство таким положением вещей начинает нарастать. Выдвигаются различные предложения изменений основ налоговой сферы, но пока это обсуждение происходит лишь на кухнях и не перешло в разряд публичного обсуждения, что вполне устраивает коррумпированное чиновничество, которое как бенефициар существующей системы готово откладывать его до бесконечности.

Предложения эти делятся на две большие группы, связанные с ростом прозрачности поступлений, уровень которой в современную цифровую эпоху можно качественно повысить, и соответствующих трат, а также с возможностью непосредственного управления расходованием этих средств со стороны людей. К последней группе и относятся и предложения целевого налогоотчисления.

Например, предлагается не просто направлять налоги на образование, где соответствующие чиновники будут сами решать, на что тратить эти налоги, а на что нет, а дать возможность направить свой налог на поддержку конкретной образовательной школы (в широком понимании этого слова: вальдорфские школы, школы развивающего обучения, математические и так далее), где средства концентрировались бы в соответствующих фондах и тратились бы при участии соответствующих образовательных сообществ на развитие выбранных налогоплательщиками направлений образования, минуя чиновническую ступень распределения. Если выбор нужного фонда вызывает затруднение, то этот выбор можно делегировать любому, кому доверяет налогоплательщик.

Сложнее ситуация с высшим образованием, где пересекаются интересы государства, ведущего свою экономическую политику, налогоплательщика, желающего преодолеть существующую степень отчуждения в расходовании соответствующих средств, и самого учащегося, достигшего зрелого возраста и имеющего свои предпочтения в выборе профессии. Здесь предлагают использовать сочетание изложенной выше схемы финансирования, наполняя таким образом институтские фонды, с существующей системой государственного заказа (налоги таким образом делятся в некой пропорции между этими типами финансирования) и с системой образовательных карт-ваучеров (не кредитов!), на которые начисляется некая сумма в зависимости от прошлых достижений абитуриента и деньги с которых могут быть переведены только образовательным учреждениям в зависимости от того, какие выбрал абитуриент для своего обучения.

Аналогично предлагается поступать с налогами на медицинское обслуживание, с дорожными налогами и так далее. Не все категории налогов можно переформатировать в формат целевого налогоотчисления, но перевод даже части из них в такой формат, по нашему мнению, оздоровит сферу налогообложения, уменьшив уровень отчуждения со стороны налогоплательщика, что приведет, в частности, к уменьшению «серой» и «черной» зоны финансового обращения (уклонения от уплаты налогов), рост которых во многом спровоцирован существующим уровнем коррупционных искажений в данной сфере. Для тех же целей контроля над налоговыми отчислениями предлагается использовать и технологию блокчейн.