Глубокий кризис общества всегда приводит к кризису существующих социальных институтов. При этом чем серьезней кризис, тем больше эти институты подвергаются трансформации, вплоть до их полного демонтажа и саморазрушения. Этот закон динамики социального пространства связан с тем, что социальный кризис, собственно, и возникает тогда, когда существующие институты и система отношений, которые они поддерживают, устаревают и перестают соответствовать новой исторической/социальной реальности, в которой оказалось общество.
Разрушение институтов приводит к нарастанию хаоса в социальной жизни, падению уровня жизни, исчезновению типичных и знакомых сценариев обустройства жизни. Все это – тяжелейший стресс для человека. Человек – социальное существо, и он не может жить вне социума. Поэтому социальная ткань не разрушается полностью, а старается себя стабилизировать на более простых уровнях и формах организации. И вот тут на помощь приходит такая старая форма организации социума, как сообщества. Зрелые сообщества – это структуры с высокой «антихрупкостью»[1] – устойчивостью и способностью развиваться в условиях хаоса и неполноты информации.
Сегодня сообщества активно кристаллизуются: организуются компании отдельных друзей и товариществ (на сильных связях), которые собираются в более широкие объединения (сообщества, связанные слабыми связями).
На базе сообществ начинается новый социогенез, который, как показывает анализ исторического опыта, и приводит к выходу из кризиса, потому что в них ищут и находят новые типы взаимодействия. Еще Л. Гумилев отметил возрастающую роль подобных объединений в этот кризисный период и подчеркнул особую роль консорций[2] для формирования новых типов поведения. Человечество или отдельное общество как бы переходит на эту более низкую с точки зрения сложности устройства социальной ткани ступень, чтобы на ее базе перегруппироваться, удержаться от тотального саморазрушения и начать новое восхождение к более организованным формам социума.
Аналогичным образом действуют и биологические организмы, попавшие в ситуацию выживания, например в случае ранения, когда отдельные органы упрощают собственную структуру в сторону большей автономии и пусть хуже, но все-таки могут работать в таком режиме и удерживать организм от смерти. Когда кризис преодолен, идет возвращение к более сложной форме организации жизнедеятельности организма.
Поскольку наше общество все больше и больше погружается в социальный кризис, роль сообществ для выхода из него будет только возрастать, и работа с ними – важнейший фактор, на который лишь небольшая группа политиков сегодня обращает должное внимание.
Сообщества возникают везде, где есть незакрытая потребностная сфера, не охваченная государством или бизнесом. Сообщества, таким образом, активно меняют мир, рождают и запускают новые тренды, которые потом подхватывают бизнес и государство.
Сообщество как субъект политического действия имеет огромные преимущества перед индивидом. Это ресурс личности и ее социальный лифт, ключ к мощи совместного действия в эпоху индивидуализма. Решать комплексные проблемы проще с опорой на единомышленников. Везде, где человек остается один на один с государственной машиной, он терпит фиаско. Реальные подвижки в обществе по всему миру сегодня можно видеть лишь там, где есть эффективная самоорганизация: на примере движений за права меньшинств, экологических и локальных инициатив и так далее.
Такое со-бытие становится оптимальной формой существования индивида, помогает ему выживать в ситуации нарастающего хаоса и распада старых институтов, характерных для фазового перехода. В сообществах человек добровольно участвует в социальных процессах и с готовностью выполняет свои социальные роли, что превращает сообщества в своеобразные резервуары с пассионарностью и позволяет им добиваться результата быстрее и эффективнее там, где государство слишком неповоротливо и у него не хватает ресурсов. Коммуникация внутри сообществ, равноправный диалог вне вертикальных иерархий – ключ к легитимности решений и ненасильственному решению конфликтов. Когда люди общаются лицом к лицу, им сложнее демонизировать друг друга, создавая образ врага.
По сути, сообщества сегодня – это главные коллективные субъекты гражданского активизма. Однако сложилась странная ситуация: эти люди меняют социальное пространство вокруг нас, но при этом они не имеют своего представительства в политическом пространстве. Мы хотим исправить эту ситуацию и опираться на сообщества в вопросах преобразования общества, уже происходящего с их участием.
Политическая повестка сегодняшнего дня – встраивание сообществ в политическую сферу: создание новых форм и инструментов представительства, делегирование от сообществ в органах государственной власти, координация усилий сообществ и государства в трансформации социума. Все то, что давно должны были сделать политические силы в нашей стране, но не сделали. И чем предстоит заняться нам.
[1] Термин ввел американский публицист и экономист Н. Талеб в книге «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса».
[2] Термин, используемый Л. Гумилевым для описания этих более простых по сравнению с общественными институтами видов социальной организации.